Балл после бала

Мониторинг методом анкетирования требуется Современной гуманитарной академии (СГА) для реализации оздоровительной программы, сопровождающей каждого студента от первой лекции до защиты диплома. Но это будет позже. А сейчас нас интересует коллективный «портрет самочувствия», характерный для молодых людей «после выпускного бала». Ведь именно он ставит некую оценку всей школьно-семейной и даже государственной борьбе за физическое благополучие подрастающего поколения.
«Разумеется, современная образовательная среда смешивает абитуриентов – вчерашних одиннадцатиклассников – с молодежью, уже пожившей и поискавшей себя», – считает завлабораторией медико-биологического сопровождения учебного процесса (Институт оздоровления учащихся СГА) Екатерина Усова. Врач-педиатр по специальности, она также является старшим научным сотрудником Государственного научно-исследовательского центра профилактической медицины (ГНИЦПМ), сфера интересов которого – здоровье подростково-молодежного контингента. С этим связан мой первый вопрос.

– Это, что ни говорите, две существенные возрастные ступени, содержащие много физических, моральных и психологических различий. Как вы можете их сравнивать в свете тестирования и личных наблюдений?

– Разумеется, выпускник «после бала» и тот, и не тот. Прежде всего надо сказать о «синдроме свободы», охватывающем молодого человека. Он начинает «позволять» себе то, на что не решался или что скрывал от учителей и родителей. Очень часто настолько демонстративно, что вгоняет в стресс своих близких.
Это требует поправки к полученным результатам, но в целом, думаю, коренного перелома или развития, как в более зрелом возрасте, еще не происходит. Поэтому несколько слов о нашем анкетировании. Оно анонимное, что располагает к откровенности и доверительности. Ведь мы сразу раскрываем свою задачу: не «карать», а приводить к собственному пониманию ценности здоровья как первоосновы будущих жизненных успехов. Во-вторых, для большинства ребят, уже не раз проходивших медосмотры или лечение, это на самом деле первая комплексная рефлексия на тему отношения к собственному физическому благополучию. Не папы, не мамы, не докторов, а свое «остановиться, оглянуться»…

– Это действительно важно?

– Конечно! На школьном этапе подросток озадачен не столько ролью своего здоровья в карьере, семейном счастье, долголетии, сколько стремлением блеснуть «взрослостью» и «отвязанностью», добиться престижа, авторитета и популярности в глазах «боевых соратников» ценой экстравагантных поступков…

– Какие же вопросы наталкивают на рефлексию и что мы в ней обнаруживаем?

– Анкета создана на базе международных опросников (CINDI, BRFSS, FINBALT). Вместе с социально-демографическими параметрами в нее входят отдельные показатели состояния организма: зрение, рост, вес, индекс массы тела, артериальное давление и т.п.
Блок, посвященный изучению поведенческих факторов риска, включает вопросы о курении, употреблении алкоголя и наркотиков, физической активности, привычках питания.
Нужно также самому оценить уровень самочувствия и потребности в защите собственного здоровья.

– Сколько же первокурсников проходят такой опросный фильтр?

– Тестирование охватывает в среднем 15–17 тысяч поступивших.
Теперь о «школьном продукте», который мы получили по последним обработанным результатам. При самооценке своего здоровья большинство молодых людей определили его как хорошее и очень хорошее (65 процентов суммарно). Около трети респондентов считает его удовлетворительным, а 4 процента – плохим и очень плохим. Причем оценки девушек более негативны…

– …Что не мешает им дымить на ходу сигаретой и прогуливаться с баночкой пива в руке…

– Увы. Но учтите и субъективный фактор опроса. Можно поддаться эйфории, что у тебя все прекрасно, а можно впасть в панику от легкого кашля. Обратимся к объективным показателям. Возрастает число первокурсников с нарушением зрения. Притом если два года назад это был каждый четвертый студент, то в прошлом году – каждый третий, и эта тенденция сохраняется. Многие страдают близорукостью (65 процентов из этой группы), в большей степени девушки. Дальнозоркость, астигматизм тоже берут свои проценты, в целом ощущается наплыв «компьютерного поколения».
Следующий пункт – отношение к стрессу. Тут мы отмечаем возрастание доли поступивших, считающих себя стрессонеустойчивыми. Если в 2007 году они составляли суммарно 19, то в 2008-м – уже 26 процентов.
Естественно, нарастание тревоги и неуверенности происходит и в связи с наступившим кризисом. Интересно, что одни и те же обстоятельства в семье и социальном окружении (например, потери и поиски работы, финансовые затруднения, отказ от каких-то планов, разрыв с подругой или бойфрендом) воспринимаются совершенно полярно. Одними – «нет, особых стрессов не испытывал», другими – «да, у меня почти невыносимая жизнь»…

– Тут уже раздел тонкой психологии…

– Реально – да. Но все же стрессоустойчивость тоже связана с качеством центральной нервной и сердечно-сосудистой систем, а те – с общей прочностью организма… Вот физический параметр – индекс массы тела (ИМТ). Он отражает состояние пищевого статуса, то есть насколько энергия, получаемая с едой, соответствует потребности в ней. Мы смотрим на него с точки зрения «агрессии» быстрокалорийного питания – хот-догов, чипсов и попкорна. Нормальное значение индекса в интервале 18–25 было почти у 70 процентов опрошенных.
Вклад вносит и физическая активность или ее недостаток. Общая картина начинается с плохой осведомленности о своем росте и весе. Примерно 2/3 респондентов смогли указать эти параметры, остальные их до сих пор «не брали в голову». Однако за год количество молодежи с нормальными показателями ИМТ снизилось примерно на 10 процентов. «Потери» разошлись как ниже границы нормы (9 процентов юношей, 16 – девушек), так и выше, с избыточным весом (24 процента юношей, 13 – девушек).

– Преобладание полных молодых людей и слишком худых девушек тоже характеризует «гендерное» отношение недавних подростков к системе питания. Ведь молодой человек не задумываясь съест лишнюю пиццу, а девушка оглянется на истонченную фотомодель… Но впереди самая щекотливая часть опроса…

– Да, поведенческие факторы риска. Картина малоутешительна. Твердо отказалась от звания курильщика лишь половина респондентов, в никотиновой привязанности признались 37 процентов, уклонились от ответа (что тоже подозрительно) 13 процентов. Притом число курящих первокурсников ежегодно возрастает на 5–7 процентов. Из них две трети молодых людей, треть девушек. Можно отметить, что «слабый пол» все же понемногу убывает в никотиновом ряду, а рост его идет за счет юношей. Стаж табакокурения в основном составляет 2–3 года, из чего следует, что привычка появилась в старших классах. Надо сказать, многие имеют сомнения относительно этого удовольствия. По крайней мере 60% курильщиков заверили, что хотели бы бросить, а около трети утешают себя, что употребляют никотин всего один-два раза в день или три-четыре раза в неделю. Однако примерно каждый пятый еще не готов расстаться с губительной привычкой.

– Типичный юноша, а часто и девушка выпускного возраста представляются сегодня с сигаретой в одной руке и банкой пива в другой…

– …Притом лишь около четверти опрошенных указали, что за последний год не притрагивались к спиртному. Но 70 процентов уверенно признались в употреблении алкоголя. Наиболее популярный напиток действительно пиво, потребители – преимущественно юноши, но большинство подчеркнули, что это происходит раз в 3–4 дня, а то и не более 2–3 раз в месяц. Здесь важно доказать им, как и «редко» курящим, что самообман подобного утешения все же чреват привыканием и постепенной деградацией личности…
Как и в наиболее болезненном вопросе о наркотических веществах. Но в этом плане наш контингент сравнительно благополучен. Значительное большинство (80 процентов) респондентов заявили, что никогда ничего подобного не пробовали. Однако 10 процентов, к сожалению, все же вкусили «прелесть» всякого рода дурмана, причем молодых людей в два раза больше, чем девушек. Почти столько же отказались ответить на вопрос. Обнадеживает все же, что подавляющее число из «имеющих опыт» (70%) заявили об отказе от рокового «удовольствия».

– Как вы думаете, насколько этот спектр данных отражает школьную выпускную среду? И каковы изменения в подобных процессах за последние годы, а может, и десятилетия?

– На самом деле трудно сказать. Наша социология уникальна даже среди вузов, она охватывает в целом доброкачественный контингент, уже сформировавший жизненные установки, связанные с образованием. А стаж таких исследований невелик. Идеально было бы проводить их прямо на школьном пороге, и если бы мы имели данные лет за тридцать, то можно было бы судить об изменениях.

– Ну а на собственном опыте, от своих школьных лет до нынешних наблюдений?

– Конечно, впечатления моего детства в 70-е контрастны с нынешним фоном. Все административные табу действовали в полную силу. Хотя курить в туалете или выпить вина в подворотне перед дискотекой какие-то старшеклассники ухитрялись, но демонстрации с пивом и сигаретами около школы исключались безусловно… Общая нормативная ситуация все же работала. Притом сохранялись нравственные ориентиры. Герои спорта, космонавты, ученые при всей двойственности советской морали играли свою «мобилизующую» роль. К тому же несравнимые возможности спортивных площадок и секций, доступность массового активного отдыха, пусть и чересчур администрированного, – все это противостояло «соблазнам» и сказывалось на здоровье.
К началу моей профессиональной деятельности в первой половине 90-х уже свершился «демократический взрыв» с попутным взлетом и отрицательным обаянием аморальности. Светские вакханалии со всей атрибутикой, воспеваемой рекламой, которая моментально воспринималась на подростковом уровне и воспроизводилась в самом лихом и пародийном виде… Не говорю о дискотечном угаре с полулегальной наркотинкой.
«Расслабление» – любимое состояние «перетрудившегося» юного организма… Отсюда и тот тип выпускника, который сформировался к нынешнему дню: сутулый, близорукий, курящий, малострессоустойчивый... Предпочитающий сидение на скамье с сигаретой и пивом движениям на спортплощадке или компьютерные игры вместо физически активных.

– Физическая активность вообще связана с возрастной органикой и психологией?

– Разумеется! Обратите внимание на колоссальную разницу в поведении младших и старших классов на переменах и уроках физкультуры. Если из первых энергия так и брызжет, они скачут, как мячики, то «пресыщенные жизнью» ветераны парты движутся с ленцой, надолго застывают в утомленных позах, подпирая углы и стены. И это способ показать свою взрослость и независимость. Теперь для поддержания мышечного и сосудистого тонуса им надо прилагать усилия, и мы должны их убедить этих усилий не жалеть. Примерно каждый пятый из опрошенных считает себя недостаточно физически активным, но не намерен что-либо менять. К сожалению, доля первокурсников, ведущих активный образ жизни, составляет не более 35 процентов, и это на 17,1 процента меньше, чем годом раньше. Тем не менее значительная часть тех, кто не относит себя к таковым, собирается изменить образ жизни в сторону активности.

– А как, собственно, школа реагирует на эти процессы? Ведь мы видим «ужесточение режима» – строгость охраны на каждом шагу, недоступность входа, ограждение территории. Помогает это делу?

– Многие меры вызваны требованием элементарной общественной безопасности. На физическом состоянии подростков они могут сказаться постольку поскольку. Чем строже внутренний режим школы, тем вольнее может быть поведение за ее стенами с соответствующими «вызовами» учителям, родителям и нормам. Но медики и педагогическая общественность на самом деле все эти годы били тревогу, взывали к властным структурам и сообществу специалистов для разработки и принятия самых широких мер, связанных с оздоровлением подростковой среды.
Надо признать, что в образовательных стандартах теперь больше внимания уделяется воспитанию чувства «самосохранения». Уже знаменитый ЗОЖ содержит этот пафос. Но если юноше или девушке по-прежнему некуда податься, кроме пятачка возле местного пивного ларька, ведь фитнес-залы с сауной не по карману, спортивные секции нацелены исключительно на будущих чемпионов, а доступное уличное питание манит попкорном, то все разработки и рекомендации останутся втуне.
Тем более действенн ым будет обращение к средствам, вызывающим внутреннюю работу и «переоценку ценностей» в самом молодом человеке. Я имею в виду осознание им ценности здоровья, скажем даже, физического и морального, для дальнейшего жизненного успеха и карьеры. На студенческом этапе оно уже посещает юношей и девушек, чему способствует в том числе и наш диалог в виде анкетирования.
Мы на своей ступени ведем разговор, где собеседник приближается к будущему кадровому интервью, в котором он должен, кроме образования, уровня знаний и умений, назвать кое-что из своих полезных и вредных привычек.
Понятно, что 13–15-летнего человека труднее пугать тем, что он в сорок лет умрет от инфаркта или рака или его из-за курения не примут в серьезную фирму. Для него здесь еще много абстракции. Но все-таки подобная диалоговая социология, внедрение не в учебные планы, а в ребячье сознание поведенческих ценностей вернут стране здоровое поколение.
Вспомним, наконец, и экономическую составляющую: одна «у.е.», вложенная в профилактику здоровья молодежи, возвращается обществу в пятикратном или семикратном размере.