Бред относится к числу главных и наиболее значимых симптомов психического неблагополучия.
Нельзя, пусть даже в популярной форме, рассказывать о душевном заболевании, обойдя молчанием это явление.

Владислав БРАГИНСКИЙ,
заслуженный врач РФ, психоневролог, кандидат медицинских наук

Бредом называют не соответствующие действительности суждения, умозаключения, идеи, возникшие вследствие ошибочного обоснования («кривой логики») и не поддающиеся коррекции.

Исключительной убежденностью отличаются многие концепции, учения, взгляды (религиозные, узкопартийные, групповые). Можно ли их назвать бредом?
При строгом подходе к терминологии – нельзя. Бред – это ошибочное умозаключение, которое формируется путем патологических механизмов и развивается при болезни поэтапно, в соответствии с определенными закономерностями.

Имеет ли резон читателей-неспециалистов посвящать в проблемы, казалось бы, сугубо медицинские? Представляет ли интерес информация о безусловно патологических образованиях, встречающихся у нездоровых людей?
Мне думается, что знакомство с предлагаемым материалом небесполезно, если учесть, что немало людей с определенными формами бреда находятся рядом с нами. К тому же бред не возникает «из ничего», механизмы его развития близки к процессу обычного нормального творчества здоровых людей. Согласитесь, что знакомство с работой собственного разума, закономерностями психической деятельности нелишне для полноценного гуманитарного образования.

Бред вполне можно рассматривать как патологическое творчество. Догадки, удачные идеи, открытия при нормальном творческом акте – результат длительных, кропотливых интеллектуальных усилий или интуиции. Точно так же бредовые расстройства – следствие болезненного мыслительного процесса или внезапного озарения. Сложность, новизна, масштабность бредовых построений, как и значимость здоровых научных достижений, целиком зависят от одаренности и таланта субъекта. Чем выше интеллектуальный уровень, богаче фантазия больного, тем ярче, последовательнее и «правдоподобнее» его бредовые суждения.

Условно врачи выделяют словесный, систематизированный бред (бред толкования) и образный бред восприятия. При бреде толкования нарушается процесс абстрактного познания и постепенно формируется целая цепь доказательств ошибочного суждения. При этом приводится множество фактов, предвзято оцениваются прошлые события, искаженно толкуются настоящие – все это «притирается», складывается в систему для обоснования бредовой концепции. Бред толкования отличается необыкновенной стойкостью и становится, по сути, мировоззрением субъекта.

Образный бред – нарушение чувственного познания. Как правило, он возникает внезапно, по типу озарения. Неожиданно обстановка начинает казаться подозрительной, враждебной, странной. На улице фонари светят по-особому, машины движутся необычно быстро (или медленно), не случайно встречаются определенные пешеходы, реплики людей полны зловещего, тайного смысла. В сознании калейдоскопически проносится множество образов, возникает чувство надвигающейся катастрофы. Образный бред – принадлежность острых психических приступов, большей частью названное расстройство при лечении удается устранить.

У маленьких детей образный бред с банальным сюжетом преследования или воздействия может появиться в состоянии помраченного сознания при травматических, инфекционных психозах, отравлениях различными ядами. Бред большей частью сочетается с галлюцинациями. К примеру, ребенок «видит» пауков или лягушек и убежден, что они на него нападают. Представление о преследовании формируется «чувством», выступает в виде разрозненных идей и никогда не подвергается детальной умственной переработке.

Содержание систематизированного бреда может быть самым разным. Некоторые пациенты предлагают новейшие, по их мнению, технологии, способы, позволяющие избежать войн, мировых катаклизмов, достичь «вечной» молодости, бессмертия... (бред изобретательства). Другие предлагают пути эффективного реформирования государственной власти, систематизации накопленных знаний, различные проекты во благо человечества (бред реформаторства). Нередко пациенты вступают в борьбу с коррупцией власти, пытаются восстановить попранную справедливость, постоянно пишут жалобы в мэрию, прокуратуру, суд. Возникающие при этом преграды расцениваются как происки врагов, доказательство круговой поруки (сутяжный, кверулянтский бред). В иных случаях имеется стойкая уверенность в супружеской неверности и устраивается унизительная слежка с проверкой белья, телефонных разговоров супруга (бред ревности). Ревность, достигающая степени бредового убеждения, больше свойственна мужчинам. У женщин чаще встречается любовный, эротический бред – непоколебимая уверенность в том, что в них влюблены определенные, заметные личности. Исходя из этого ложного заключения, женщины назойливо добиваются встречи, объяснения, взаимности с объектом своего чувства.

Нельзя не упомянуть о таких типичных проявлениях, как бред преследования. Пациенты заявляют, что за ними следят, устраивают заговоры, пытаются уничтожить, чинят препятствия достижению определенных целей. Больные с бредом преследования для защиты от мнимых врагов могут прибегнуть к насилию. Также часто встречается бред отравления («пища – плохая, отравленная, грязная») и бред отношения (взгляды, реплики, поведение людей не случайны, «я все замечаю, все направлено против меня»).

Встречается также (хотя и реже, чем это представляется в анекдотах) бред величия. В этих случаях пациенты убеждены в своей избранности и уверяют, что они кандидаты на Нобелевскую премию, пророки, спасители человечества, наполеоны и т.п. Ошибочной и нелепой идее соответствует поведение больных – они держатся высокомерно, заносчиво и горделиво.

Отдельного упоминания требуют те виды бреда, которые появляются у пациентов при болезненном снижении настроения – депрессии. В этом состоянии возможно возникновение бреда самообвинения – больные обвиняют себя в различных тяжких служебных нарушениях, преступлениях, разврате, жестоком отношении к родным. При бреде обвинения и осуждения появляются утверждения больных о том, что окружающие «судят» их незаслуженно, считают виноватыми в поступках, которые они не совершали. При бреде ущерба возникает и убеждение в потере имущества, пропаже ценностей, гибели близких.

Есть форма бреда, наблюдаемая только у детей и подростков, – бред “чужих родителей”. При этом ребенок убежден в том, что его мама и папа – неродные. Этим объясняется их плохое отношение к нему. Подобные высказывания детей никак не корригируются приводимыми доказательствами взрослых. Перечислять варианты возможного содержания бреда можно до бесконечности. Фабула бреда также разнообразна, как мысли, суждения, пристрастия людей.

У детей младшего возраста (до 7–10 лет) бредовые расстройства носят стертый, невыраженный характер – чаще беспокоят малопонятные, немотивированные страхи. Иногда в этих страхах присутствует явный оттенок враждебности, настороженности, подозрительности в отношении родителей, близких и прежде любимых людей. Дети могут говорить, что им не нравится взгляд, лицо, манеры, присутствие, вопросы матери, старушечий вид и клоунская одежда бабушки, кашель и походка деда и т. п. Обычные проявления родительских чувств, нежности воспринимаются детьми недоверчиво и подозрительно. Во всех советах и действиях родителей угадывается подвох, все, что предлагается взрослыми, встречается “в штыки”.

Бредовые страхи отличаются тем, что ребенок начинает бояться обыденных, нестрашных предметов: игрушек, умывальника, одежды или домашних животных. В ряде случаев дети боятся сказочных персонажей – Бармалея, Бабу-Ягу, Змея-Горыныча. При этом ребята, как правило, тревожны, возбуждены, проверяют комнату, заглядывают под кровать, в шкафы в поисках притаившихся преследователей. Подобное состояние соответствует известному бредовому состоянию взрослых.

У детей нередко возникает ипохондрический бред – болезненное убеждение в наличии тяжелой болезни. Иногда это суждение поддерживается тягостными, причудливыми ощущениями в теле. Попытки объяснить пациентам, что оснований для беспокойства нет, эффекта не имеет. В этом отличие стойкой бредовой идеи от ипохондрических опасений больных неврозом, возникающих у тревожных, мнительных субъектов. Вот пример.

Стасик, 13 лет, поступление в клинику объясняет страхом заразиться: “Боюсь, что руки не помою и зараза попадет в меня”. Этот страх впервые возник у мальчика полтора года тому назад, вместе с опасениями, что он умрет от остановки сердца, СПИДа, удушья. В то время Стасик так тщательно мыл руки, что они все высохли. В транспорте никогда не садился, боясь, что сиденье грязное. Тогда же увлекся анатомией, заинтересовался религией, стал посещать церковь, коллекционировать иконы. Растерял друзей, стал хуже учиться.

У Стасика печальный вид, пониженное настроение, он уверен, что тяжело болен. Пытаюсь разубедить его – мальчик обреченно вздыхает, кивает головой, но мнения своего не меняет: “Знаю, что у меня лейкемия, заражение крови”. Постоянно ощущает, что “сердце бьется как о стену”, “в висках стучит”, “при повороте головы шея трещит, как будто песок насыпан”.

Часто слышит голос, который приказывает, запрещает, угрожает: “Не ешь сыр, не катайся на велосипеде, иначе умрешь”.
Иногда Стасик думает, что воспринимает голос Бога. Всевышнего всегда побаивается, опасаясь, что Бог может неправильно понять его и наказать за какие-то плохие поступки.
Временами ощущает “открытость головы” (кажется, что его мысли известны окружающим), появляется догадка, что им кто-то управляет и он действует “как зомби”. Цель зомбирования не вполне ясна, полагает, что проводится какой-то научный эксперимент.

Стасик лечился в клинике, и через 2 месяца его состояние улучшилось, его меньше беспокоят неприятные ощущения в теле, исчез “голос”, появилась надежда на выздоровление (элементы критического отношения к своему состоянию).

Итак, среди различных симптомов обратим внимание на ипохондрический бред – стойкую убежденность Стасика в наличии у него тяжелого заболевания. Подобное суждение не изменить внушением, беседами, специальными занятиями, поможет только длительный прием лекарств.

Всем, кто имеет дело с бредовыми больными, лучше занимать такую позицию: не пытаться опровергнуть бред, но и не соглашаться с ошибочными утверждениями. Причем подчеркнутая любезность слушателя имеет обратный эффект – это может усилить подозрительность и враждебность больных. Есть смысл указать пациенту на то, что чрезмерная поглощенность выдвигаемыми идеями мешает ему, затрудняет восприятие нормальной жизни. Вот этим следует ограничить психотерапию и попытки обсуждения бредовой концепции. Главное в терапии таких больных – применение лекарств – особых психотропных средств, способных заглушить бред. Следовательно, не обойтись без обращения к врачу и энергичного лечения.