Когда открылся железный занавес и все желающие
смогли выезжать за границу, их поразило большое
количество инвалидов на улицах. У нас их мало –
не потому, что все мы здоровы, просто российские
инвалиды вынуждены сидеть дома. До сих пор
ситуация практически не изменилась. А наши
дети-инвалиды? Имеют они возможность учиться в
обычных школах, как их зарубежные собратья по
несчастью?
Особая школа
В нашей стране дети-инвалиды учатся
дома или в специальных школах. Раньше на базе
каждой общеобразовательной школы было
организовано надомное обучение для всех
нуждающихся в нем детей. В 1996 году вышло
постановление Правительства РФ об организации
специальных учебных учреждений для инвалидов и
тяжелобольных детей, надолго прикованных к
постели (сейчас в Москве таких учреждений 14). Но
при этом каждая средняя школа обязана
обеспечивать недолгое (от четверти до года)
обучение детей на дому.
Школа № 367 г. Зеленограда – одна из
первых в стране школ надомного обучения. С 2001
года она является городской экспериментальной
площадкой по работе с детьми, имеющими проблемы
со здоровьем.
Рассказывает директор школы Ирина
Сергеевна Матвеева: «К нам попадают дети, чьи
заболевания соответствуют перечню,
определенному Минздравом. К ним относятся:
заболевания крови, опорно-двигательного
аппарата, онкологические, бронхиальная астма в
тяжелой форме, инсулинозависимый сахарный
диабет и т.д. Показанием служит направление
поликлиники (справка клинико-экспертной
комиссии) и результаты психологического
обследования. Школа у нас общеобразовательная и
стандарты обычные, значит, у детей должен быть
сохранный интеллект».
Всего в этой школе учится 350 человек, 98
из них – надомники. Занятия на дому проходят как
обычные уроки – по 45 минут. В начальных классах
занятия ведет один учитель, потом
педагоги-предметники сменяют друг друга. Дети
также получают помощь от логопеда и психолога.
Большинство ребят – те, кто могут
самостоятельно прийти на занятия и выдержать 6–7
уроков, – учатся по классно-урочной форме.
Некоторые занимаются в школе, но по
индивидуальному графику, общаясь с учителем
наедине. Это дети, заболевания которых в
определенном смысле могут представлять
опасность для них или окружающих (например,
эпилептики).
Еще одна форма обучения – занятия с
пациентами детского отделения городской
больницы. Учителя школы проводят уроки не только
для «своих», но и для всех больных детей, которые
там лечатся.
Если состояние ребенка не
соответствует выбранной форме обучения, то
школьная комиссия (педагоги, медики, психологи)
предлагает ее изменить. Но делать это нужно очень
осторожно. Если ребенок после надомного
обучения, где он общался с учителем один на один,
приходит в класс, где педагог уделяет внимание
каждому, он может неправильно расценить такую
ситуацию, обидеться, даже расплакаться. Поэтому
все учителя имеют хорошую подготовку по
психологии и дефектологии.
«Эти дети для нас пример стойкости и
мужества! – говорят педагоги. – С такими
диагнозами они стремятся жить ярко, счастливо,
хорошо учиться. Наша отечественная медицина
не может им помочь, а лечиться за рубежом очень
дорого. Многие ученики – из неполных семей: к
сожалению, папы не выдерживают давления
свалившегося на них психологического груза и
уходят, добавляя ребенку еще одну травму».
Всего в школе работают 158 человек.
Кроме педагогов-предметников пять психологов,
четыре социальных педагога, восемь дефектологов
и четыре логопеда – целая психологическая
служба. Штат специалистов утверждается каждый
год по количеству детей, нуждающихся в их помощи,
поэтому все функции четко распределены. Каждый
работник психологической службы занимается
определенной категорией учеников, особое
внимание – учащимся начальной школы.
Психологическое сопровождение
Проблемами своих воспитанников
делится заместитель директора по
экспериментальной работе, доктор
психологических наук Игорь Викторович Вачков:
«Болезнь неизбежно накладывает серьезный
отпечаток на психику, это подтверждают
результаты многочисленных исследований.
Тяжелобольные дети зачастую эмоционально
неуравновешенны, что может проявляться в
конфликтности, агрессивности. Кроме того, из-за
нехватки общения у них не развиваются некоторые
необходимые навыки, речевая функция. Отсюда и
задержка психического развития, и серьезные
логопедические проблемы почти у 90% ребят, которые
начинают учебу».
В начальных классах психологи,
дефектологи и логопеды работают практически со
всеми детьми, используя специальные программы
для облегчения адаптации к школе, в том числе:
арт-терапию, сказкотерапию, песочную терапию. У
некоторых ребят изначально отсутствует
мотивация к учебе. Желание учиться, в общем-то,
есть, но родители считают, что особенно стараться
не стоит, ведь ребенок может всю дальнейшую жизнь
просидеть дома.
В старших классах для психологов тоже
много работы – проводятся тренинги, групповые и
индивидуальные консультации, направленные на
развитие самосознания и подготовку к
профессиональному самоопределению. А
дефектологи уже не так нужны. Если проблемы
нарушения деятельности мозга не решены до 12 лет
(например, логопедические), то дальше уже очень
трудно что-либо изменить.
Школьные будни
«У нас сложные дети, не всегда с ровным
настроением, – сетует медсестра начальной школы,
– они требуют повседневного повышенного
внимания и контроля. Когда читаешь их историю
болезни, становится грустно, ведь одна такая
болячка способна отравить всю жизнь, а у них –
целый букет». Обращаемость к медикам высокая
(есть еще одна медсестра и врач): то нужна срочная
госпитализация, то приступ начинается, то в
кабинет приходит ребенок, чтобы сделать укол
инсулина. Дети сами себе делают инъекции, еще и
объясняют, почему сегодня они делают укол в руку,
а завтра будут делать в ногу.
Здесь такие же, как и в обычной школе,
уроки, четверти и каникулы, также выставляются
оценки и сдаются экзамены. Но классы маленькие –
12–16 человек, а с учетом того, что не все ежедневно
присутствуют, может оказаться человек восемь.
Компьютеры есть в каждом кабинете. «Они крайне
необходимы, – уверена Ирина Сергеевна, – ведь
наши дети почти никуда не ездят. Порой
компьютерная картинка для них определяет
степень познания мира. Вот учителя и стараются,
подбирают учебные фильмы по географии, истории,
биологии».
Уроков физкультуры, как таковых, нет
(все ребята по здоровью относятся к четвертой
группе), вместо них – занятия ЛФК. Для каждого
учащегося составлена индивидуальная программа с
учетом рекомендаций лечащего врача. Если ребенок
не может двигать ногами, он тренирует руки. Врач
ЛФК проводит занятия в специальном зале или в
бассейне как со всем классом одновременно
(общеукрепляющие и дыхательные упражнения), так и
с каждым ребенком индивидуально (специальные
комплексы). Дети знают столько упражнений, что
уже и сами могут вести занятия.
Для групповой и индивидуальной работы
психологов оборудовано несколько кабинетов,
есть специальная комната для занятий песочной
терапией. На полу, выложенном плиткой, стоит стол
с высокими бортиками, полный мокрого песка. Дети
с удовольствием строят замки, разыгрывают сценки
с игрушками из киндер-сюрпризов, моделируют
ситуации взаимоотношений… Работа с песком очень
эффективна как терапевтическая процедура для
детей любого возраста – и здоровых, и больных,
ведь песок, как и глина, обладает особой
энергетикой.
«Искусство и учит, и лечит», – считают
в школе, поэтому после уроков работают различные
кружки и секции, ребята собирают конструкторы
«лего», занимаются росписью по дереву и
бисероплетением, оригами и макраме, шьют мягкие
игрушки. У них есть свой кукольный театр, ставят
они и обычные спектакли. На внеклассные
мероприятия, концерты и вечера приезжают дети,
которые учатся на дому.
Кем они будут?
 В школе
организовано дополнительное образование: в
начальных классах это программа развития
личности ребенка «Психологическая азбука» и
«Логика», с 5-го класса изучается информатика, для
старшеклассников введен курс «Технология.
Бухгалтерский учет и делопроизводство» с
использованием информационных технологий.
«Мы пробовали дать нашим ребятам
профессиональные навыки, но столкнулись с
медицинскими противопоказаниями, которые есть в
каждой профессии», – с сожалением отмечает
директор. Переплетное дело связано с клеем, а
значит, не рекомендуется для астматиков и
онкобольных. Профессия швеи – это работа с
тканями, которые неизвестно из чего делаются,
пыль, – значит, тоже исключено. В школе начинали
программу «веб-дизайнер». Но продолжительная
работа за компьютером вызвала у многих головные
боли, и врачи ее запретили. Главное в
профориентации учеников школы – определить свои
возможности. Какую бы специальность подросток ни
выбрал, ему прежде всего придется советоваться с
врачом.
Половина выпускников школы поступает
в институты, некоторые учатся по индивидуальным
программам, находясь дома. А кое-кто даже уже
зарабатывает.
С точки зрения подавляющего числа
специалистов, создание подобных школ –
неправильный подход, получается некая
резервация для больных. Дети, независимо от
состояния здоровья, должны учиться все вместе,
принимать друг друга такими, какие они есть, как
это и происходит во всем мире.
У нашего государства нет ни
разработанной программы, ни финансовых
возможностей создавать школы, приспособленные
для всех – и больных, и здоровых: со съездами для
колясочников, лифтами, специально
оборудованными туалетами, с небольшими классами
и достаточным штатом специалистов (медиков,
психологов и социальных педагогов). Необходимо
волонтерское движение, помощники. Но главное –
наше общество пока не готово относиться к
инвалидам с пониманием, не готово им помогать.
|