РЕБЕНОК ПОД НАРКОЗОМ

Признаемся себе: о наркозе мы знаем лишь то, что под его действием хирургические операции проходят практически без боли, – например, зубы удалять с анестезией мы все уже привыкли. Но бывают в жизни ситуации, когда подобных скупых сведений явно недостаточно: предстоит операция кому-то из близких, получил жестокую травму ребенок, страшные боли мучают неизлечимо больного... Мы в смятении и тревоге: как переживет родной человек тяжелые физические страдания? Смущают многочисленные разговоры о вредных для здоровья последствиях наркоза, особенно если под его действием побывает ребенок...
Ком вопросов растет, и я подумала: кто, как не главный редактор нашей газеты, может на них компетентно ответить, ведь доктор медицинских наук, профессор Андрей ЛЕКМАНОВ – руководитель отделения анестезиологии и реанимации Научного центра здоровья детей РАМН.

– Андрей Устинович, давайте сегодня поговорим на чрезвычайно интересную для многих тему: как медики укрощают боль?

– Должен сказать, что первая публичная операция под общей анестезией была проведена полтора века назад, в октябре 1846 года. А на могиле одного из создателей наркоза, американского врача Вильяма Мортона, можно прочесть: «Здесь покоится тот, кем боль в хирургии была предупреждена и уничтожена, до кого хирургия во все времена была ужасом».
Известно, что древнеримский врач Цельс считал: хирургу не должно быть ведомо чувство сострадания, и ему следует проводить операции так, будто он не слышит криков своего пациента. Сегодня такая позиция – варварство. Борьба с болью – самое важное в медицине.

– Профессор, Ваши пациенты – дети, и, наверное, работа детского анестезиолога-реаниматора особенно ответственна и сложна: страдающий от боли ребенок – это же потрясение для человеческой души!

– Знаете, иногда мне рисуется идеальная картина: ребенка, которому предстоит операция, родители приводят в приемный покой больницы – там ему дают вкусную конфетку или лимонад, и он засыпает. Спит ровно столько, сколько нужно, чтобы провести необходимое дообследование и подготовку к операции, саму операцию и послеоперационное выхаживание. А потом маленький пациент просыпается, как после обычного сна, и совершенно здоровым уходит вместе с папой и мамой домой...
Фантастика? Но ведь уже сегодня анестезиолог – главная фигура, организующая лечение тяжелых больных независимо от профиля основного заболевания, не говоря уже о хирургических операциях. И это потому, что анестезиология – это наука о защите больного от чрезвычайных воздействий (в первую очередь – от операционной травмы) методом искусственного управления функциями и реакциями жизненно важных органов и организма в целом. Недаром первая отечественная книга по детской анестезиологии профессора А.З. Маневича так и называется – «Управляя, защищаю».
В лечении детей анестезиология действительно занимает особое место. Благодаря ее успешному развитию детские хирурги могут теперь проводить операции на всех органах, оперировать детей всех возрастов, даже новорожденных.
Я помню, как в середине 60-х годов в Тамбовской области наркоз больному – взрослому или ребенку – проводила санитарка тетя Валя: обладая огромной фигурой, она прижимала пациента своим телом к операционному столу и капала ему эфир на марлевую повязку, пока он не «засыпал». Делать под таким «наркозом» можно было только незначительные операции, в основном экстренные. Число осложнений от наркоза достигало тогда 60–70 процентов.
Если же вы сегодня окажетесь в операционной или посмотрите на нее с экрана телевизора, вы увидите элегантных медиков в голубых костюмах на фоне разнообразной аппаратуры с пультами и дисплеями; на столике анестезиолога – множество всяческих трубочек и ампул (к сожалению, в большинстве своем импортных), батарею шприцев со всевозможными препаратами. Современные технологии позволили наряду с новыми лекарственными средствами создать новую концепцию наркоза.

– Получается, что наркоз – это не одно какое-то «усыпляющее» и подавляющее боль вещество, а целый комплекс воздействий на больного?

– Говоря профессиональным языком, от наркоза сегодня требуется, чтобы он обеспечивал: во-первых, блокаду боли (обезболивание): во-вторых, утрату сознания (то, что раньше называлось «общий наркоз»); в-третьих, защиту от определенных патологических реакций организма на оперативное вмешательство; и, наконец, полное мышечное расслабление.
Если раньше тетя Валя должна была достичь все это лишь с помощью ингаляции эфира, который она капала на маску (поэтому наркоз был излишне глубоким и приводил к большому числу осложнений), то сегодня каждый этап наркоза создается отдельным препаратом, который вводится больному с дыханием (ингаляционно) или внутривенно. Что и как вводить – определяется прежде всего характером хирургического вмешательства. Большинство малых операций – удаление аппендикса, по поводу грыжи и ряд других – проводятся с помощью подачи препаратов через маску наркозного аппарата. Средние и сложные операции делают с обязательным выключением собственного дыхания пациента – его заменяет дыхание с помощью специальных аппаратов. Больному вводят препараты, называемые мышечными релаксантами, – они дают полное расслабление всех произвольных мышц; это помогает провести эффективное искусственное дыхание.
Современные дыхательные аппараты – сложные компьютеризованные приборы, они позволяют обеспечить каждому пациенту такое дыхание, которое ему необходимо. Должен опять-таки заметить, что аппараты эти в подавляющем большинстве импортные и дорогостоящие. Анестезия во всем мире – дело вообще очень дорогое: аппараты, оборудование, лекарства ведь сами по себе не работают – нужен еще и высокопрофессиональный персонал!

– Андрей Устинович, расскажите поподробнее о мышечных релаксантах.

– Мышечные релаксанты впервые применили в медицине в 1942 году, хотя в Европе они были известны 500 лет назад. Эти вещества называют еще курареподобными препаратами – первые из них изготовили из растения кураре, которое Колумб привез из Америки: местные индейцы окунали в сок кураре наконечники стрел, отправляясь на охоту или участвуя в войнах. В переводе с индейского кураре – «убивающий птиц».
Мышечные релаксанты нужны для того, чтобы организм пациента эффективно боролся с операционной травмой. Современные психологи советуют: «Расслабляйтесь, и вы легче перенесете все стрессы и невзгоды», а ведь операция – это типичный стресс, и успешно преодолеть его помогает наркоз.

– Как санитарка тетя Валя «давала наркоз», я представила себе очень ярко. А как это происходит в операционной теперь?

– Чтобы было понятнее, я коротко расскажу об основных этапах анестезии.
Первый – так называемая премедикация: ребенку вводятся – чаще всего внутримышечно – лекарства, которые помогают ему легче, а главное – безопаснее, войти в состояние наркоза. Маленькому пациенту еще в палате делают укол кетамина в сочетании с другими препаратами, а через пять минут его спящим транспортируют на операцию: так мы избегаем лишних страхов и стрессов – заснувшего ребенка уже не испугает непривычный вид операционной.
Второй этап – введение в наркоз. При малых операциях ребенку, как я уже говорил, делают ингаляцию наркотических препаратов через маску. При средних и больших – лекарственные препараты вводят через вену, проводят переливание различных растворов и, если понадобится, донорской крови. Ребенка переводят на искусственное дыхание, используя мышечные релаксанты, про которые вы теперь знаете.
Наступил период основного наркоза – можно начинать операцию. В течение всей операции ребенку для поддержания нужной глубины наркоза добавляют различные препараты через вену и ингаляционно. Врачи тщательно следят за глубиной наркоза, за важнейшими показателями жизнедеятельности организма оперируемого – прежде всего за кровообращением. Для этого задействован ряд специальных приборов – мониторов.
К концу операции создаются условия для восстановления у пациента самостоятельного дыхания, ему помогают выйти из наркоза. После малой операции больной возвращается в палату, после средней и большой его переводят в реанимационное отделение (отделение интенсивной терапии). Именно здесь начинаются страдания ребенка: он окончательно приходит в сознание, появляются боли, ему одиноко и страшно без родителей – словом, множество отрицательных эмоций. Поэтому и в послеоперационный период маленькому пациенту дают обезболивающие лекарства, которые снимают чувство страха и тревоги, – это, как правило, уже не наркотики. Кроме того, внутривенно вводят специальные растворы, по-прежнему ведется интенсивное наблюдение за состоянием ребенка – по возможности с помощью монитров.
Очень важно, чтобы в реанимационной палате за маленьким больным заботливо ухаживали: кормили, меняли постель, поддерживали ласковым словом. Поэтому в идеале здесь на каждую медсестру должно приходиться не более трех-четырех детей.

– Профессор, родителей, конечно, волнует вопрос, насколько безопасен наркоз для детей.

– Я уже говорил: раньше риск осложнений достигал семидесяти процентов. Сегодня осложненные операции составляют всего один-два процента, а в лучших клиниках – и того меньше. Фатальных исходов в связи с применением наркоза, как правило, один на несколько тысяч операций.
Иногда слышу от родителей, что, мол, наркоз отнимает у ребенка пять лет жизни. Могу сказать ответственно: я знаю многих детей, получивших у нас в хирургической клинике Института педиатрии наркоз более десяти раз (а некоторые – и более двадцати), – они ничем не отличаются от своих сверстников.

– А не станет ли ребенок после наркоза наркоманом – ведь ему все-таки вводят настоящие наркотики?

– За четверть века работы анестезиологом я встретил лишь троих детей, у которых развилось пристрастие к наркотическим препаратам: это дети с тяжелой хирургической патологией, по многу раз оперированные в больницах различных регионов страны. Наркотики вводились им бесконтрольно, безграмотно, в больших дозах. Сегодня у медиков есть ненаркотические обезболивающие препараты, которые так же эффективно снимают боль, но не вызывают наркотической зависимости.

– Спасибо, Андрей Устинович, Вы сняли «покровы таинственности» с понятия «наркоз». И все же еще один вопрос от имени родителей я Вам задам: наркоз сегодня – это бесспорное благо?

– Разумеется, говорить о бесспорном благе тут не приходится. Но без наркоза радикальное лечение зачастую просто невозможно: это именно то средство, которое позволяет врачам вылечить больного ребенка, а иногда и спасти его от гибели.

Беседу провела В. СТРЕЛЬЦОВА